Глава седьмая: Недра забытой старины

В ходе этой главы мы узнаем флору и фауну пещер. Граал и Барионор поговорят по душам, а Гроин вспомнит свою молодость в глубинах родных гор. Сама глава: https://litnet.com/vielnkor-u1371894

Для затравочки:

У Гроина во сне промелькнуло одно весьма неприятное воспоминание. Происхождение его было из молодости, когда он ещё жил в Скроне. Речь пойдёт об испытании камнем, об одном из самых серьёзных проблем в жизни любого гнома из высшего сословия. Подземный народ не признавал любых привилегий по факту рождения. Дворянин должен был доказать, что он таковым является, как раз в ходе этой экспедиции. И многие канули в лету, вместе с попыткой заявить о своей славе и мощи. Зато, если ему суждено было выжить, то на десять лет становился одним из членов совета, который управлял Скроном. И испытание это проходилось так: формировался отряд из тринадцати человек и их отправляли в глубины древних шахт, из которых нужно было выбраться за неограниченное время. Но основная проблема состояло в том, что те места населены приличным количеством: гоблинов, нежити, троллей, огров, диких глубинных орков и что самое страшное – жутких демонов и всевозможных призрачных тварей. Чего только не заплутало в этом гномьем аду. Вот как раз в такие условия Гроин и был поставлен когда-то. По началу у них всё шло достаточно хорошо.

Первый день.

Они шли ещё в близких к городу заброшенных шахтах. Всё шло сравнительно гладко и небольшие стычки с зашедшими далеко тёмными гоблинами их поджидали только к началу ночи…по крайней мере они думали, что это ночь или что-то подобное, потому что уже подустали и хотели спать. Дополнительный стресс усиливался за счёт нахождения странных записок тех, кто здесь был до них. На страницах пожухлых и оборванных листов бумаги разборчивый и аккуратный подчерк повествовал о пока лёгком страхе, который поселился в душе писавшего. Эпистолярный стиль позволил быстро влиться в беспокоившие его эмоции. После первых двух записок Гроин запретил читать следующие, забирая их себе. Всё это нужно было для того чтобы не наводить лишнюю панику. Однако сам наш друг, к сожалению, для его психики, старался не пропускать текста. Перед сном он их читал, и каждая ночь для него была тревожней и страшней предыдущей. Жаль, но чёрная лилия сокрыла своими грешными лепестками последние крохи от тех слов. Но последнее что я могу сказать по этому поводу, что связаны они были с Скроном и древними обычаями этого достаточно старого города. Обычаи эти были весьма специфичны, особенно столетия назад. Всё поменялось, отчасти, тем не менее старинные шахты хранят информацию о тех таинственных временах, периодически извергая наружу то что скрыто под гнойником веков. Однако я скажу лишь одно - есть некоторые вещи, в которые смертным вообще не стоит лишний раз заглядывать. Есть такие явления, именуемые мною не иначе как – слепые зоны, и узкое восприятие людей не позволяет в них найти ничего кроме неописуемого ужаса. Надеюсь вы поняли к чему я клоню.

Второй день.

Стычка с более-менее крупной кучкой гоблинов, но тем не менее лёгкая нажива для элитных бронированных аристократов, которые в народе называли железными титанами. Пускай они были ещё достаточно молоды, однако силы и выносливости им не занимать. Кроме записок, текст которых становился страннее и страннее, добавился также гул, доносящийся из благословлённого Штайна, из камня. В остальном пока всё шло гладко.

Третий день.

В третий день они встретили одного мёртвого чумного тролля и отряд отвратительной нежити вместе с ним. Тут они уже потеряли одного. Он пожертвовал собой, чтобы они успели убежать, а затем обрушил свод на себя и на тролля. Погиб смертью храбрых. Вот после этого их и стала преследовать неудача. К вечеру Гроин стал находить по пути окровавленные клочки заинтересовавшей его истории. Вместо сна по ночам он пытался составить части единой мозаики, многое додумывая и дорисовывая собственным больным воображением. По сути он сам делал эту историю ещё мрачнее и ужаснее, чем она была. Атра, его девушка, всячески пыталась обрезать и ему доступ к этому “познавательному чтиву”, убеждая его в том, что всё будет хорошо, так или иначе. Но Гроин знал, знал, что в все глубинные шахты ничто иное, как отвратительнейшее место для выращивания истинного зла. К чему было так глубоко копать? Необходимые ресурсы были и на поверхности. Неужели желание что-то доказать самим себе, попытаться найти нечто необычное и очень мощное, погубило такую великолепную Подземную империю гномьей расы? Это одна большая ошибка…

Четвёртый день.

Который стал для них ужасно тягомотным и долгим. Они несколько раз петляли по многочисленным заваленным проходам древних руин и шахт. Им приходилось сражаться с арахнидами, мутировавшими в кромешной тьме в нечто ещё более мерзкое и убогое. В многочисленных боях и ловушках огромных пауков было потеряно трое гномов. И вы можете сказать, что такие потери вообще несущественны на фоне того что можно видеть в Империи, но нужно учитывать совершенно разное мировоззрение города-государства (пускай и подчинённого) и обширной территории с 50 миллионами человек. Каждая потеря для таких поселений была как своя. Каждый гном член какой-то семьи, знакомой всем. У каждого из них есть те, кто будут их оплакивать. Каждый как родной! Но всё равно из пропасти лет остался этот дикий закон. Во многом он причина того что Гроин лоялен к идеям социализма, как бы это не было странно для богатого аристократа. Наконец встречаются и извращённые ошмётки от тел, и заражённые воспалённой кровью источники. В следствии чего медленно, но верно, заканчивается пресная вода. Многие члены отряда начинают слышать тихий шёпот вперемешку с тем самым гулом. На камне появляются различные необъяснимые руны, который никак идентифицировать не мог даже их главный учёный это экспедиции. К ночи осталось всего девятеро. Двое ранено. Гроин снова почти не спит и его пожинает лихорадка. Но он продолжает читать, читать отныне кривые и хромающие буквы. Предложения в этих записках стали терять последний смысл…однако Гроин-то, Гроин-то всё понимал. Ему говорили, что там нет ничего связанного…глупцы. Они просто не знакомы с предыдущими письменами. Постепенно наш гном сходил с ума, правда за счёт этого становился более подкованным в оккультном и демоническом ремесле. Ближе к условному утру на них напали дикие орки, с торчащими щупальцами из-за спины и тела. Я их назвал дикими орками…тем не менее Гроин бы не согласился. Когда-то они ими были, безусловно, но теперь уже неизвестно что это.

Пятый день.

Семеро практически бегают по лабиринтам, уже без проблем поддаваясь вездесущей панике. Однако раненные их тормозят, причём тормозят непозволительно сильно. Гроин же отныне убеждён на основе найденного им материала, что если не справятся с этой дорогой за неделю, то они обречены. Вся проблема была в том, что никто из них не мог точно сказать сколько дней прошло. А чем дальше шёл отряд, тем более безразличный они были к таким несущественным вещам. Им хотелось просто выжить…однако к концу пятого дня были согласны и на избавительную смерть. Самый первый раненный оказался поражён какой-то неизвестной болезнью. Но он медленно мутировал. Только Гроин смог прочесть последнюю записку, которая говорила о том, что повествующий вскоре станет “таким же как твари, живущие в камнях”, как сразу же метнулся к заражённому. И пока уставшие гномы мирно спали, а дозорный смотрел в другую сторону, лидер принял страшнейшее для себя решение. “День, два, за это время мы и не выберемся, а он нас погубит” – маленький нож им был уже занесён, как его от греха спас второй раненный, понимающий происходящее. Он сказал: “Я добью его, а затем покончу с собой. Так будет лучше для всей экспедиции. Пообещай только одно, Гроин, что доведёшь их до конца и спасёшь от нашей участи”. Гроин сначала хотел возразить, но потом лишь молча кивнул, понимая, что иного пути действительно нет. Тем не менее, тот случай и по сей день в голове у уже постаревшего ветерана. Утром вся экспедиция обнаружила двое трупов. Атра заметила десятиминутное отсутствие своего любимого, но лишь промолчала, доказывая самой себе что он не мог это сделать. К тому же подстроить суицид…слишком коварно для него.

Шестой день.

В ходе, которого командир вернул себе временно ушедший рассудок. Все удивлялись как сильно его отрезвила от подступающего безумия ситуация с двумя раненными. Гроин больше не давал слабины, не мог её дать. Он пообещал, пообещал другу что доведёт их до конца. И теперь плевать ему на проклятые текста, которые сгоряча были выкинуты ещё с утра. Да к тому же они кончились. Вскоре все узнали почему. Отряд нашёл останки одной из прошлых экспедиций. Прямо во время лагерной стоянки что-то ужаснейшим образом убило оставшихся в живых к этому моменту обитателей лагеря. Палатки были изодраны огромными когтями, а тела поражены острейшими клыками. И странными следами…клешней, присосок. Рядом они обнаружили сравнительно чистый источник воды. Однако Гроин запретил из него много пить. Лишь пару глотков, перед этим очищенные порошковым серебром. Но самый прожорливый из них ослушался приказа…отпил слишком много. Под конец этого дня пути он обезумил и в неистовом бреду сам захлебнулся бешенной пеной, что сочилась из его рта. Никто не знал, что происходит, кроме командира. Тот лишь гаркнул, что он предупреждал не пить много непонятной воды. Тварь уничтожившая лагерь ему тоже была известна. Судя по всему, это и был тот, кто писал эти заметки…пока не стал чудовищем. Весь день их кто-то преследовал, эту невидимую слежку чувствовали даже самые скептичные и стойкие из них. Бои прекратились, однако легче от этого не становилось. Нет, тревога только усиливалась. “Это лишь затишье перед бурей” – предупреждал Гроин. Буря наступила…наступила на седьмой день. Наступила, когда их осталось шестеро.

Седьмой день...дальше на: https://litnet.com/vielnkor-u1371894

Первое королевство людей

Да пусть вечно правит Приан на Ариане

Я просто обязан рассказать об этом древнейшем государстве людей, чтобы больше у вас не было никаких вопросов.

Приан был основан за 600 лет до явления Белого дракона, фактически является первым государством человеческой расы. Расположено было в благоприятных условиях южных земель основного материка Ариана. Эта цивилизация в своё время достигла очень больших высот в культуре, в развитии общества, в правах, свободах для граждан. Оно никогда не было так сильно военизировано, как Империя, ведь их земли находились достаточно далеко от угроз. Дипломаты действовали искусно и умело. Город Приан служил стране столицей и был защищён огромной стеной. Компактный и уютный, если вспомнить что это большой полис. В Приане, тем не менее, была жёсткая кастовая система. Дети, родившиеся у священнослужителя, становились в будущем священниками, почти без вариантов. Но таким образом в королевстве, в своё время, было много хороших ремесленников. Кстати, религия в Приане почти отсутствовала, по сравнению с той же Империей. Люди верили в верховное существо, которое создало вселенную и всё. Вера в всевышнего, вот так она называлась. Церквей было не так много, каста священнослужителей не была на высоте социальной лестницы. Храмам еле-еле хватало денег на существование. Доход распределялся каждым регионом самостоятельно, но под надзором короля и его советников, так называемого “грифоньего стола”. Для Приана существо под названием “грифон” служило особым символом, изображённым повсеместно. То была смесь орла (клюв, вся лицевая часть и роскошные крылья, длинные острые когти) и льва (широкое туловище, мощные лапы, густая грива, плотный хвост). На таких сильных животных летали только самые благородные рыцари Приана.

Высот социальной лестницы достигли деятели искусства: писатели, художники, музыканты. С ними на одном уровне были учёные и чуть пониже аристократия. Последняя являлась самой богатой, красивой и роскошной представительницей аристократии среди всех других рас. Сравняться и превзойти их могли только эльфийские господари и госпожи, у которых многое взяли из культуры люди.

Я честно скажу, что обожаю прелестных дам Приана, поэтому и выбрал одну из таких для своего будущего чемпиона. Они всегда обольщали элегантностью, нежностью, особым уважительным обращением с мужчинами. В семейной жизни уже не так просто. Не прощают любые, даже самые мелкие измены. Мельчайшую халатность в отношениях воспринимают в штыки. Полностью укротить их сложно, практически невозможно. Они строптивы, надолго заинтересовать сложно. Нужно быть очень сильным человеком.

Но перейдём к основным отличиям Приана от Империи: повсеместное занятие виноделием, использование оливок почти везде, где можно. На всех пирах точно. Любовь к вкусным и различным запахам. Производство парфюма. Всё это передалось после падения Империи. Мода аристократии Регхома полностью взята с Приана. В целом более тонкая культура, хотя на мой взор она холоднее, чем имперская. Но при этом на уровень выше. В политике более демократический путь, чем у Регхома. Вообще Приан никогда и не был по факту империей – объединённое королевство. Тонкая разница, которую немногие поймут. Именно здесь в Приане в последнее столетие начали зарождать коммунистические течения. И несмотря на то, что у жителей королевства было гораздо больше свободы и прав, чем у имперцев, они всё равно часто выходили на митинг и воевали со своим правительством. Если даёшь людям права, то им хочется ещё больше свободы. Благо Элитная Королевская Стража (Э.К.C) выполняла прямые функции надлежащим образом.

Так что сталось с Прианом? Националистические и коммунистические идеологи сожгли благородную почву консерватизма. Последний король государства был слаб, общество гнило в разврате и жадности, как сейчас Империя, в итоге они не смогли отразить нападение именитого дракона. Многое было утеряно, почти всё достояние, но благодаря сильнейшим магам Приана удалось переместить основное здание академии Приана (во времена своего рассвета была даже мощнее в подготовке учеников, чем коллегия чародеев Империи сейчас) на остров между материком Ариан и Орлегсом. Туда приплыли остатки выживших со всем имуществом, которое они успели забрать. Там из когда-то небольшой деревни они сделали новую столицу – Эдельрейс. Основной силой, на которой держались жалкие остатки некогда великого государства, стали: флот, волшебники, дипломатия и торговля с соседями. Отныне это – островная и морская держава, не обладающая достаточной силой для видения крупной политики, но и со счетов её полностью нельзя сбрасывать. Мало ли что могут маги Великой Академии Приана.

Шестая глава и вторая сюжетная линия

Мы подошли к моменту начала ещё одной сюжетной линии, которая идёт параллельно линии Барионора, иногда пересекаясь с ней (в первые уже в 13 главе). В этой линии о больной любви, о мании величия и о совращениях тьмой фигурирует два основных персонажа - брат и сестра. И уже в этой главе мы можем лицезреть две эпичные баталии, тоску по прошлому с некоторыми странностями. Некромантия, маниакальная жестокость, обречённая любовь, убийства ради убийств и начало падения целой династии. Узнаем предка Барионора и впервые видим меч Кастодиан в настолько древних временах.

Ориана Дебра Пимаус:

Ориана была высокой роковой брюнеткой с длинными шелковистыми волосами, спущенными до середины благородной спинки, которая всегда держалась прямо. При этом сама причёска почти не была уложена, она от природы правильно подчёркивала вечно грустное выражение лица. Её лицо же это отдельная тема для разговора. Застывшая в тёплой корке льда гримаса, чётко читающаяся в поджатых маленьких губках, покрашенных в бледный чёрный цвет. Холодные щёки, покрытые приятным цветом окоченевшего трупа. Многообещающий взор напряжённых фиолетовых глаз, вокруг которых красовалась специально слегка подтёкшая тушь, вырисовываемая в небольшие тёмные слезинки. На веках блестели лёгкие остатки звёзд, похищенных с мрачных небес. Миниатюрный носик недовольно фыркающий от остатков дорогой косметики в воздухе. Однако я засмотрелся, а ведь пора рассмотреть то что имелось ниже. Тут нас встречала ярко выраженная шея с элегантным чёрно-белым чокером. Она всегда находилась как бы в отдалённости от всего настоящего, в каком-то необычном повороте, даже если девушка разговаривала непосредственно лицом к лицу с собеседником. Дальше с помощью томного света свечи мы можем увидеть прекрасные плечи, иногда кажущиеся несколько узковатыми. Но уж точно не под лёгким освещением маленького огонька. Если взять ещё ниже, то мы найдём одну из причин комплексов сестры Пимауса – её грудь, которую она всегда старалась подчеркнуть с помощью нарочито вычурных лифчиков и не сильно ярких платьев. На самом же деле вполне здоровая и упругая грудь, как минимум хорошо смотрящаяся в одежде. Но чтобы не смущать нашу даму, выдержанную в лучших традициях прианской готики, которая затем перекочует и в Империю, пойдём дальше. Платье Орианы заслуживало отдельное внимание, ведь без неё она теряла половину своего таинственного шарма. Достаточно худую девушку окружало пышное чёрно-белое платье с элементами кружева, внизу начинающееся с своеобразных завитков в виде тёмных волн. И оно несмотря на некоторую массивность как влитую сидело на ней. К тому же платье было сделано из приятной на ощупь ткани, которая с нежностью обвивает любого дотронувшегося. Глубокое декольте же позволяло получить нелюбимой груди должное внимание. И при всей пышности одежда не мешала существовать своей жизнью ногам и прелестным кожаным туфелькам. Полупрозрачный корсет под платьем давал расцвести всей фигуре в целом, доводя и так хорошую осанку до неестественного совершенства. Так была заботливо впечатлена в веках излюбленная сестра Пимауса, и она сохранит такой вид до момента всевышнего падения, которое их ждало с этого самого дня.

Палло Витторио Пимаус:

Слегка худощавый и среднего роста мужчина двинулся с места. Каждый его шаг был преисполнен гордой грации, а правильная возвышенная осанка дополняла картину отчуждённого благородства. Его длинные исинно-чёрные волосы хаотично раскачивались у аккуратных плеч, от каждого дуновения ветра. Лицо же при этом представляло из себя мраморную гримасу скорби вперемешку с мягкой бледной ненавистью. На застывший из-за промёрзлого и влажного воздуха лоб падал свет привычной нам луны. И сейчас она смотрела прямо на тёмное таинственное око, которое горело ярким чёрным пламенем. Сложно сказать, что именно заставляло этот символ активироваться: сила ли самого Пимауса или лёгкое благоговение перед ним небесной одинокой невесты? Палло задумчиво потёр свои усы, что были окаймлены вокруг рта и соединялись в единое целое с небольшой выстриженной бородкой, которая придавала ему некой аристократичности и строгости. Среди чащоб леса, его застывшие в вечных болотах глазища, пытались удостовериться в том, что всё готово для дальнейших действий. И несмотря на то, что внутри его зрачков нельзя было увидеть ничего доброго и объективного, они были целым водоворотом теоретического опыта и смертельной практики. Сверху же от них ужились редкие брови, которые чаще всего были нахмурены, как и их владелец. А снизу разместились неестественно потускневшие губы, застывшие в какой-то странной усмешке. Это было что-то на грани с отчаянием и безумием, и что именно они выражают могли понять лишь жертвы их владельца. У правой щеки уродливо осел багровый шрам от когтей, представляющий из себя две большие ярко пылающие полосы. Даже спустя сотни лет он остаётся таким же отчётливо болезненным. На довольно длинной иссохшей шее красуется ожерелье из особого тёмного драконьего металла криалка, с инструктированными в него чёрными опалами, которые переливались всеми цветами радуги, когда на них глядела луна. На нём также был небольшой открывающийся портрет, там изображена его любимая сестра -  Ориана, он всегда держит её максимально близко у своего мёртвого сердца. Вся латная броня, в изобилии на него нацепленная, создана из драконита (добывается и обрабатывается только умельцами высших рас). Крайне дорогой и эффективный материал, что в качестве защиты, что в качестве оружия, ведь из него торчало множество маленьких, но смертельно острых шипов. Нагрудник был представлен в виде извивающихся костей, верно идущих в сторону широкой груди. На нарукавниках, наплечниках и наголенниках выглядывали небольшие дыры, из которых по необходимости, рыцарь направлял выжигающие сгустки энергии тьмы. Спину же укрывал изящный и пространный плащ, изрисованный разными магическими символами, в том числе на нём изображена вечно горящая кровавая печать, внутри которой покоилась огромная обоюдоострая коса. Палло ускорил шаг, и теперь казалось будто за ним идёт сама ночь, ведь после него меркли остатки света, а вместо них появлялся чёрный туман.